А жизнь — это сумка, ну, может, рюкзак, смотря с чем удобней шагать по дороге.
Кому-то охота катить чемодан, кому-то кармана хватает в итоге.
Вначале, как нищий, идешь налегке, успев затолкать в свою сумку лишь веру,
Но с каждой минутой нести тяжелей - добавится всё, и успех, и потери.
Встречаешь в дороге таких же бродяг, хватаешь их мысли, советы, упрёки.
И каждый стремится хвалить свой багаж: смотри, как хорош, и завидуй, убогий.
Один приукрасит, что носит алмаз, другой причитает, как тяжко с рубином,
И ты понимаешь, что хуже других, а в сумке твоей — лишь озёрная глина.
Но если научишься слушать себя, следить за своей, пусть потрепанной, сумкой,
Ее заполнять не вещами — добром, улыбкой, надеждой, хорошим поступком,
Хранить в этой сумке картины, стихи, мелодии, танцы, рассказы, идеи,
То будет не стыдно оставить ее, когда твои руки ослабнут, старея.
читать дальшеРазве это нормально — быть кем-то, кто вечно ищет,
Чьи шаги постоянно стучатся в груди о ребра?
Примеряешь себя, как рубашку — рукав повыше,
И бросаешь на пол - не подходит, дерьмовый образ.
Налепляешь себя, как наклейку поверх открытки -
Погляди, вот он я и мой новый волшебный город.
Чемодан уж затаскан настолько, что лезут нитки,
А тебе всё давай то леса, то моря, то горы.
Может, надо как друг, как сосед или муж подруги?
Говорить о футболе, пить пиво, гулять с собакой,
Перестать отвечать на вопросы — задай их google
И закончи разыскивать знак меж дорожных знаков.
Может столько людей неспроста тебя тоже лепят?
Вырезают тебя, подгоняют, как холст под раму.
Собираются вешать в гостиной — пускай нелепо
И пускай не подходит, зато не расстроишь маму.
Может, правда? Синица-то здесь, а журавль - в небе.
Раз сказали — сиди, все довольны — останься в кресле.
Жаль, в конце понимаешь, каким бы святым ты не был,
В воскресенье тебе всё-равно не дано воскреснуть.
Расстояние – это всего лишь шаги. Миллиарды шагов или просто шажочек.
Могут в ноги бросаться десятки дорог, в отражении луж принося дни и ночи.
Или, может, раскинется старый ковер, пред которым обычно снимаешь ботинки,
Или двор, где ты в детстве любил пропадать, унося в волосах то песок, то снежинки.
Расстояние – это задача. Пункт А, из которого в Б отправляется поезд
Это письма, что носят в себе провода или хмурый посыльный под двери подбросит.
Это скучная книга на сотню страниц, что никак не уткнется в финальную точку.
Или, может, старик, вспоминающий жизнь в совершенно другой, не седой оболочке.
Расстояние – то, что ты делаешь сам, выбирая свой путь, исцелив или ранив.
Расстояние может быть глупым словцом или приторной ложью пустых обещаний.
Расстояние – это усталость в глазах, что приносит нам время в потоке рутины,
И, конечно же, спальня, когда нелюбим или хуже - когда засыпать с нелюбимым.
А жизнь как записка - всего лишь листок
с чернильной строкой, нацарапанной в спешке.
Кому-то достанется роль короля,
кому-то придется отыгрывать пешку.
Никто не способен узнать наперед,
что скрыто вдали под невидимой тенью.
Лишь веришь, что принцип «всегда хорошо»
сработает, точно в китайском печенье.
Проворные годы сплетают строку,
на крюк запятых нацепив наши мысли.
Конечно, нас мало волнует итог,
когда на часах — однозначные числа.
Становишься старше, тогда берегись —
сомнения, страхи придут в одночасье.
Невольно возникнет жестокий вопрос:
кто автор записки, не давший нам счастье?
И кто-то решительно скажет: «Судьба!
Она лишь могла начирикать ту строчку.»
Другой усмехнется и выкрикнет: «Бог,
создавший нас всех за семь дней в одиночку».
Добавятся к ним государство, и век,
и воры во власти, богач и рабочий...
Теперь, оправдавшись, взгляни еще раз:
неужто не видишь
свой собственный
почерк?
Зима, весна ли в оконной раме,
но память с мерзким лицом старухи
Глотает время бездонной ямой.
А я, как сталкер, по всей разрухе.
В пустых высотках, глубоких дырах,
в метро, тоннелях, старинных склепах
Ищу чего-то на карте мира,
как будто падший — дорогу к небу.
А под подошвой смеются черти:
Давай, мол, парень, шагай до грани,
На край тарелки, под вилку смерти,
Садись, поверив, что ищешь знаний.
Куда логичней - вставать с постели
И знать, что будет спустя минуту.
Делить свой пульс на часы, недели,
Пенять, что времени мало в сутках.
Читать те книги, что стали в моде:
Как быть богаче, хитрей, успешней.
Замазать дегтем цвета полотен,
С пластинок срезать стихи и песни.
Квартиру плотно набить вещами
Чтоб зависть лезла в обнимку с пылью.
Одна лишь мелочь забыта нами -
В такие стены не втиснуть крылья.
И если раз посмотреть чуть глубже
На все плакаты кричащей масти,
Легко заметить, что в этом «нужно!»
С ошибкой пишется слово «счастье».
Вчерашний день — это чашка кофе, что ждет рассвета, давно остыв,
Число, что спит в календарной клетке, не в силах лично менять листы,
Сырой ботинок, хлебнувший лужу, как выпивоха, нашедший бар,
И вечный зонт с окривевшей спицей, что с сентября всё не верит в март.
Вчерашний день — это ворох писем с горой рекламы, счетов, газет,
Диван, накрытый тобой от пыли, ковер, свернувшийся, точно плед,
Десяток рамок, пустых, безмолвных, с жестоким блеском стеклянных глаз,
И холод стен, не прогретых солнцем, огнем камина и теплых фраз...
А если честно, вчера — лишь имя, что впилось в память и гонит сны,
Обрезки мыслей, коллаж эмоций, всё то, что виснет на серп луны.
И раз так трудно забыть про имя, начни с простого и будешь прав,
Начни с той самой "вчерашней" чашки, что нужно вымыть и спрятать в шкаф.
(с) Deacon sherola.diary.ru/